Незваный гость обошел комнаты, с недовольством постукивая набалдашником трости по раскрытой ладони. Наконец зашел в гостиную, с брезгливым видом осмотрел не первой молодости кресло, не зная, садиться или нет. На ногах он держался не очень уверенно – сказывался лишний вес. Ноги слабые, а тело грузное. Да и одышка началась, поэтому он все-таки присел и движением трости показал Кириллу на диван. Есть люди, которые в гостях ведут себя как хозяева, и этот незнакомец был одним из таких наглецов.
– Что у тебя с физиономией? – нехотя спросил он.
– А вы не знаете?
– А разве я должен знать? – Гость удивленно глянул на своего телохранителя.
Тот выразительно покачал головой. Дескать, он к побоям отношения не имеет.
– Ну, вы же за деньгами приехали.
– За деньгами?
– Ну, кредит в банке…
Мужчина вопросительно посмотрел на своего телохранителя.
– Я ничего не понимаю, Яков Алексеевич, – пожал тот плечами.
– Если честно, я тоже… Тебе когда мозги отбили, парень?
– Нормально у меня с мозгами, – набычился Кирилл.
– А чего ересь какую-то несешь? Какие деньги? Какой кредит?
– Ну, значит, я не так понял…
– Когда тебя отрихтовали?
– Да неважно…
– Когда? – угрожающе сощурился Яков Алексеевич.
– Вчера. Ночью.
– Когда от Розы возвращался?
– От кого?! – обомлел Кирилл.
– От моей дочери!
– От вашей дочери?!
Теперь Кирилл понял, на кого похож этот человек. Даже обидно немного стало, что не признал сразу.
– А что тебя так удивляет, пацан? Разве у меня не может быть дочери?
– Ну… Почему не может? Очень даже может!
– Она – моя единственная дочь. И сам понимаешь, что любимая.
– Так никто не спорит…
– А ты мою любимую дочь… – Яков Алексеевич многозначительно глянул на своего телохранителя, и тот поспешил спрятаться за дверью. – Ты мою любимую и единственную дочь как последнюю шлюху снял, – сказал он, осуждающе глядя на Кирилла. – Честь ее растоптал и достоинство…
– Да нет, не топтал я ее…
– Хочешь сказать, что Роза врет?
– Нет, но…
– Ты ничего не помнишь, ты это хотел сказать?
– Ну, вчера у нас корпоратив был, я на автопилоте возвращался…
– Залетел ты на своем автопилоте, парень. Конкретно залетел. И девочка моя залетела… Ты понимаешь, Кирилл, о чем я говорю?
– Ну, я-то, может, и залетел. Как говорил наш старшина, это залет, боец… – вымученно улыбнулся Кирилл. – Девчонки по-другому залетают, да?
– Ты правильно все понимаешь, боец, – делая упор на последнем слове, ядовито усмехнулся Яков Алексеевич.
– Но так Роза откуда знает, что залетела? Времени-то сколько прошло, никакой врач не определит…
– А мне врач не нужен. Я верю своей девочке.
– Ну, это ваше право. Но я так не считаю…
– Чего хвостом виляешь, сучонок? Я ведь этот хвост укоротить могу. Под самый корень…
– Ну, зачем же так?
– Воротынцев моя фамилия. Кто такой Воротын, знаешь? – не без гордости спросил Яков Алексеевич.
От волнения Кирилл так хватанул ртом воздух, что запершило в горле.
Ну, конечно же, он знал, кто такой Воротын. Крутой криминальный авторитет, гроза города. Кирилл учился в школе, когда гроза эта гремела на весь Гордынск. Не было тогда в городе человека влиятельнее, чем Воротын. Сейчас о нем ничего не слышно, но ведь он существует. И наверняка котируется в крутых кругах достаточно высоко. Достаточно, чтобы укоротить Кириллу хвост. Или, напротив, сделать его длиннее ног. Длиннее обрубленных ног…
– Так что с твоим хвостом делать будем? – спросил Воротынцев, с хищной иронией глядя на Кирилла.
– Ну, я же не хотел…
– А я хотел. В речку тебя хотел отправить, к рыбам. И хочу. Но Роза меня уговорила…
– Роза? Уговорила? – Кирилл ошалело смотрел на Воротынцева.
Этот человек действительно мог сотворить с ним все, что угодно. Причем без всяких штрафов и условий. Ни о сестре он не спросит, ни о родителях, просто вынесет Кириллу приговор и приведет его в исполнение.
Кирилл мог броситься на него, вырубить коронным ударом в челюсть, раскидать охранников, пасущихся за дверью, и дать деру. Но что будет потом с его семьей?.. Да уж, бывают в жизни моменты, когда хочется быть круглым сиротой, и чтобы ни братьев, ни сестер.
– Уговорила. Пусть, говорит, этот сукин кот живет.
– Ну, спасибо ей.
– Ребенок, сказала, не может расти без отца.
– Без отца, да?.. А чей ребенок?
– Ее ребенок. От тебя.
– Ну, это еще не факт…
– Факт!.. Роза ждет от тебя ребенка. А ребенок не должен расти без отца… Ну, чего молчишь, щегол?
– Э-э… А что говорить?
– Пойми меня правильно, парень, – изнуряюще глядя на Кирилла, проговорил Воротынцев. – Я не могу заставлять тебя жениться на Розе. Из уважения к ней не могу.
– Ну, это правильно, – растерянно кивнул Кирилл. Он, конечно же, понимал, чего ждет от него этот человек, но язык не поворачивался переступить через себя.
– Правильно Роза себя ведет. А ты ведешь себя неправильно… Ну, я жду! – Воротынцев долго смотрел на него и напряженно, наконец, спросил: – Ты что, совсем не догоняющий?
– Ну, я не могу жениться на Розе…
– Почему?
– Девушка у меня.
– Она тебе изменила.
– Роза сказала?
– Справки нетрудно навести, – усмехнулся Воротынцев.
– Да уж, – вздохнул Кирилл.
Якову Алексеевичу достаточно было узнать, где он работает, и спросить, что случилось вчера на корпоративе. А там и причина его буйства выяснится…
– Что такое?
– Ну, мне кажется, что это мое личное дело.
– Твое личное дело у тебя на морде. Кто тебя так проштамповал?
– Да так.
– Что, ничего не хочешь мне рассказать?
– Это мои личные проблемы.
– Проблемы?
– Я их сам решу.
– Серьезные проблемы?
– Ну, я бы не назвал их простыми.
– Но решать их будешь сам?
Кирилл услышал, как открылась входная дверь и кто-то вошел в дом. Наверное, Ксюха из школы вернулась.
Но в комнату заглянул телохранитель Воротынцева, тот самый, который в годах.
– Что там такое, Семен? – настороженно глянул на него авторитет.
– Яков Алексеевич, там «васильевские» подъехали.
– «Васильевские»? – напрягся Яков Алексеевич.
– Вопросы у них к этому, – небрежно кивнул на Кирилла телохранитель.
– Пусть кто-нибудь один зайдет.
Семен ушел, и комнату вдруг заполнила звенящая тишина, насыщенная предгрозовой тревогой.
Кирилл слышал про «васильевских». К Гордынску с юга примыкал поселок городского типа Васильевский. Оттуда и вышла бандитская бригада, которая в девяностых годах держала под собой добрую часть города. Какой-то там Телескоп был у них за старшего – это, пожалуй, все, что знал про них Кирилл. Не в том возрасте он был в те времена, чтобы вникать в криминальные подробности. Да и сейчас ему, в общем-то, все равно, что там было да как. Телескопа убили в девяносто девятом году, с тех пор о «васильевских» ничего не слышно.
Но, как оказывается, они не исчезли. В людях, которые подъехали к Кириллу, телохранитель Воротына узнал «васильевских» братков. Семен уже не молодой мужик и, видимо, в девяностых годах был на переднем крае бандитского беспредела. Но там же, выходит, были и Копытин с Кирьяновым, только по другую сторону линии фронта. Тогда «васильевские» вовсю делили город с бандитами Воротына…
Кирилл догадывался о криминальном прошлом своих банковских боссов, но теперь знал, какое движение они в свое время представляли. И, как выясняется, до сих пор представляют…
В квартиру зашел Витя Жуков, кривоногий амбал из личной команды Кирьянова. Участия во вчерашней экзекуции он не принимал, поэтому бояться ему нечего. Ведь Кирилл и в милицию мог за помощью обратиться. Сейчас не девяностые, и с бандитами уже давно не церемонятся, потому братки в открытую не беспредельничают, хотя, увы, создают очень опасные подводные течения, в круговерть которых и попал Кирилл. Конкретно, что называется, попал.
Витя Жуков шарахнулся назад, узнав Воротынцева, и растерянно, с бледным видом глянул на Кирилла.
– Ты кто такой? – небрежно роняя слова, спросил Воротын.
Он сидел в кресле, выпрямив спину. Руки вытянуты вперед и сведены к набалдашнику трости, на которую Воротынцев сейчас и опирался. Видимо, Жуков представлял для него определенную опасность, поэтому он не позволял себе пребывать в расслабленной позе.
– Ну, Жук я… Яков Алексеевич.
– Ты меня знаешь?
– Ну да, виделись…
– Где?
– На «стрелке». Ну, за Косынкой, у Карпухинских прудов… Я с Копытом тогда был… В смысле, с Копытиным Давидом Евгеньевичем, – поправился Витя.
– Он у нас нынче Давид Евгеньевич? – усмехнулся Воротынцев.
– Он начальник отдела…
– Начальник службы безопасности «Флагман-банка».
– Ну вот, вы знаете…
– Я все знаю, Жук. И тебя знаю… Значит, ты с Копытиным работаешь?
– Ну да… К вам у нас никаких претензий! – поспешил заверить Жук.
По банку он ходил гоголем. Нос к потолку, плечи коромыслом, грудь колесом. Кум королю, сват министру. И с Киреевым держался, в общем-то, независимо. Даже перед Копытиным не заискивал. А вот перед Воротынцевым определенно лебезил.
– Еще бы у вас были ко мне претензии… – презрительно фыркнул Воротынцев.
– У нас претензии к Лиманову.
– Какие претензии?
Кирилл угрюмо глянул на Воротынцева. Оказывается, этот тип знал не только его домашний адрес, но и место работы. Ловко его люди работают. Но тогда почему он не знает о его проблемах?.. Ничего, сейчас узнает.
– Ну, ему начальство штраф выписало.
– За что?
– Накосячил он конкретно, – замялся Жук.
– Ты кота за хвост не тяни. Я ведь все равно узнаю, что там за рамсы у вас.
– Э-э… Яков Алексеевич, вы – человек уважаемый, не вопрос. Но я все-таки спрошу, что у вас за интерес к Лиманову?
– Он мой будущий зять, – сказал Воротынцев так, будто ничуть в том не сомневался.
– Э-э… – стушевался Витя. – Он не говорил.
– Он и мне про ваши с ним непонятки не говорил. И не хочет говорить. Может, ты меня уважишь?
– Да он там Копытину конкретно нагрубил.
– И за это штраф?
– Ну да. Сто тысяч зеленью.
– У него есть сто тысяч долларов?
– Ну, квартиру в залог…. – Витя обвел взглядом комнату.
– Все понятно, Жук. Я позвоню Копытину, мы порешаем с ним этот вопрос. А ты иди, ты здесь не нужен.
Витя кивнул и, сдерживая вздох облегчения, вышел из комнаты.
Воротынцев пристально и свысока посмотрел на Кирилла:
– У тебя есть сто тысяч долларов, щегол?
– Нет.
– Квартиру придется отдать… Это твоя квартира?
– Нет, родителей.
– И ты хочешь родителей на улице оставить?
– Нет.
– Я знаю Копытина, он с тебя не слезет, пока не возьмет свое.
– Да я понимаю…
– Чем ты его обидел?
– Ну, солонку ему в лоб запустил, – угрюмо буркнул Кирилл.
– За что?
– За все хорошее.
– Он твою девушку засеновалил?
– А это не ваше дело! – встрепенулся Кирилл.
– Значит, засеновалил… – хмыкнул Воротынцев. – Значит, за шлюху подписался? Дурак.
– Я же говорю, это не ваше дело!
Яков Алексеевич склонил голову набок, глядя на Кирилла с возмущением и одновременно с одобрением.
– Ты, парень, пузыри не пускай. Тебе это не поможет. Тебе сейчас только я помочь могу. Да я уже и помогаю. Я за тебя подписался, поэтому твой косяк – моя проблема. И я ее решу. Но если ты меня кинешь, я с тебя шкуру спущу. Реально спущу. Есть у меня спец по этой части. Не веришь? – Взгляд у Воротына жесткий, словно кожу сдирающий.
Кирилл невольно поежился. Он верил Якову Алексеевичу, именно поэтому в желудке образовалась холодная сосущая пустота.
– Верю.
– И как ты собираешься жить дальше?
Кирилл уронил голову на грудь. Дожал его Воротынцев, загнал в прокрустово ложе собственного выбора…
А может, и не надо сопротивляться?
Ну да, не красавица Роза. Далеко не красавица, мягко говоря. Но ведь пластическая медицина нынче творит чудеса, а у Якова Алексеевича достаточно денег, чтобы оплатить это удовольствие. Причем в пластике тела Роза совершенно не нуждается. В этой части у нее все в лучшем виде. А лицо пока и полотенцем можно прикрыть…
Действительно, а чего кочевряжиться? Настя изменила ему, и у него теперь нет перед ней никаких обязательств. Так что у него свобода выбора… Свобода чужого выбора…